Резюме:

Данная статья посвящена изучению научного творчества одного из величайших отечественных учёных - В.М. Бехтерева – основателя особого института в России - с клиниками и лабораториями для психологических и неврологических исследований. Исторический экскурс жизнеописания известного во всём мире физиолога автор статьи начинает с детских лет жизни будущего учёного в г. Глазове (с. Глазово).

Ключевые слова: Психология, педология, нейрохирургия, физиология, генетика, этнопсихология

РОЛЬ В.М. БЕХТЕРЕВА В РАЗВИТИИ ПСИХОПЕДОЛОГИИ                  В РОССИИ

Зорин С.С.

Аннотация. Данная статья посвящена изучению научного творчества одного из величайших отечественных учёных - В.М. Бехтерева – основателя особого института в России - с клиниками и лабораториями для психологических и неврологических исследований. Исторический экскурс жизнеописания известного во всём мире физиолога автор статьи начинает с детских лет жизни будущего учёного в г. Глазове (с. Глазово).

Ключевые слова: Психология, педология, нейрохирургия, физиология, генетика, этнопсихология

The ROLE of C. M. BEKHTEREV IN the DEVELOPMENT of PSICOPATOLOGIA IN RUSSIA
Zorin, S. C.
Abstract.
This article is devoted to the study of scientific creativity of one of the greatest Russian scientists - C. M. Bekhterev - founder of the special Institute in Russia - with clinics and laboratories for psychological and neurological research. Historical excursus biographies of world famous physiologist author of the article starts with the childhood life of the future scientist, Glazov (C. Glazovo).
Keywords: Psychology, Pedology, neurosurgery, physiology, genetics, environmental education

В г. Глазове В. М. Бехтерев провёл своё детство и, в дальнейшем, опубликовал интересную работу этнографического плана: «Вотяки, их история и современное состояние» [2]. В.М. Бехтерев внёс определённый вклад в развитие образования в России, в том числе в развитие комплексной науки по развитию ребёнка –педологии. Отсутствие комплексного исследования нервной системы, мозга и психической деятельности человека сдерживало развитие целого ряда научных дисциплин: психологии медицины, педагогики, физиологии.

Психоневрологический институт открылся 9 июня 1907 года, из него выделились следующие научно-исследовательские клиники и институты: 1. Экспериментально-клинический институт по изучению алкоголизма. 2. Психопедологический институт. 3. Клиника психических и нервных болезней. 4. Эпилептическая клиника. 5. Нейрохирургическая клиника им. Н. И. Пирогова. 6. Детский обследовательский институт. 7. Вспомогательная школа для умственно отсталых детей. 8. Центральный институт глухонемых. 9. Ото-фонетический институт. 10. Вспомогательно-клинический институт для нервнобольных детей. 11. Институт морально-дефективных детей. 12. Детская психиатрическая клиника.

 13 декабря 1907 года были утверждены временные правила управления Психопедологическим институтом, было решено впредь именовать его Педологическим институтом [15].

Появление экспериментальных педагогики и психологии, успехи физиологии и медицины, интенсивное развитие социологии создали предпосылки для возникновения особой области научного исследования – педологии. У её истоков стоят выдающиеся западные учёные конца XIX – начала XX века С. Холл, Э. Мейман, Э. Торндайк. Педология возникла из остро осознанной потребности получить синтезированное знание о ребёнке, чтобы успешнее и энергичнее воспитывать и образовывать его.

Чтобы подготовить здорового, творческого, интеллектуально развитого человека, способного справиться с огромными психологическими и физическими перегрузками, нужно было получить новое знание о человеке и способах подготовки его к жизни.

Отдельные науки – медицина, психология, физиология, педиатрия, социология, этнография – подходили к ребёнку со своих позиций. Фрагменты знаний, не синтезированные в единое целое, было трудно использовать в учебно-воспитательной работе; отсюда постоянная неудовлетворенность практиков. Поэтому создание новой науки – педологии, исследующей ребёнка целостно на разных возрастных этапах, было встречено с воодушевлением. В различных городах Европы и Америки возникли десятки педологических лабораторий. В России в 1907 году В. М. Бехтерев создал психопедологический институт.

Вспыхнувший интерес учителей и родителей к педологии был связан и со значительными трудностями получения в России гимназического образования, без которого нельзя было поступить в государственные университеты. Гимназический курс мало учитывал возрастные и индивидуальные особенности ребёнка, был перегружен материалом, вызывал переутомление и болезненные состояния. Многие гимназисты оказывались пациентами психоневрологов, которые понимали глубокую связь их болезней с психологическими, физическими и социальными перегрузками. Среди гимназистов было много самоубийств. Статистические данные указывали на корреляцию нервно-психических срывов с числом лет, проведённых гимназистом за партой. Как свидетельствовали результаты выборочных исследований И.А. Арямова, накануне Первой мировой войны, в московских гимназиях в помощи педолога нуждались только 8 % детей приготовительного отделения, уже в шестом классе это число увеличивалось до 44 %, а в восьмом достигало 69 %. Педологи не просто лечили детей от 11 недугов, но и помогали им учиться, не подрывая их здоровье, предохраняли психику от перегрузок, обеспечивали безболезненное овладение профессиональными и социальными ролями.

Первые собственно педологические исследования в России начали проводить Н. Е. Румянцев, А. П. Нечаев, Г. И. Россолимо, А. Ф. Лазурский, В. П. Кащенко в первом десятилетии XX века. В 1904 году при педагогическом музее военных учебных заведений в Петербурге был открыт педологический отдел, точнее, педологическая лаборатория, которой дали имя «первого русского педолога» К. Д. Ушинского. Студенты, посещавшие курсы при музее, изучали ребёнка как предмет воспитания, получали знания о функционировании мозга, о характерологических качествах личности, об основах воспитания «трудных» детей, знакомились со статистикой, психологией, историей педологии и педагогики.

На педагогических и психологических съездах, в университете Шанявского докладывались результаты педологических исследований. Как предупредить переутомление ребёнка? Как развить его внимание и память? Как в воспитательных целях использовать воздействия детских уличных групп, семьи? Таковы проблемы, привлекавшие внимание учёных-педологов и вызывавшие большой интерес общества.

В центре внимания этого поколения педологов, большинство которых были врачами, находилось физическое и психическое развитие ребёнка. Их привлекали в первую очередь «исключительные дети» – так называли тогда детей одарённых, а также дефективных, калек, трудных в воспитательном отношении. Возникла специальная отрасль – «педология исключительного детства» [16].

 Глубоко и тщательно исследуя ребёнка, прежде всего клиническими методами, одновременно леча и воспитывая, педологи добивались больших успехов. В основу воспитательной системы были положены подлинно гуманистические принципы, глубокая вера в духовные и физические возможности ребёнка, забота о его здоровье.

При воспитании, с точки зрения педологов, в первую очередь должны учитываться полученные ребёнком по наследству болезни. Не всегда можно полностью вернуть ему физическое и психическое здоровье, но педологи считали возможным и необходимым способствовать его адаптации к условиям жизни, сделать его полезным членом общества.

Не ребёнок должен приспосабливаться к системе воспитания, утверждали педологи, а программа и методики обучения должны приноравливаться к ребёнку. Индивидуальность ребёнка, особенности его характера и поведения определяют выбор средств воздействия. Педологи утверждали, что нет «среднего» ребёнка. Повышенные и пониженные способности требуют внимательного отношения. Интерес ребёнка к какому-либо явлению – ключ к его воспитанию. Идти от пробудившегося интереса, развивать его, опираться на индивидуальные достижения ребёнка, дающие ему возможность утвердить себя в глазах других детей и воспитателей, – таковы требования педологов к воспитанию.

Главная задача умственного воспитания, с точки зрения педологов, – развитие самостоятельного мышления. Педологи утверждали, что никакая школа не в состоянии дать детям все знания, которые им в дальнейшем понадобятся в жизни. Задача учителей – создать для ребёнка среду, в которой он удовлетворит свою пытливость, реализует творческую самостоятельность.

В России после Октябрьской революции педология стала быстро развиваться, большой вклад в её развитие сделали П. П. Блонский, В. М. Бехтерев, И. М. Сеченов, Л. С. Выготский и др.

В 1920-е гг. в Ленинграде В. М. Бехтерев организовал при Институте по изучению мозга клинику сравнительного анализа онтогенеза человека и животных. Проводились исследования по рефлексологии. Сегодня попытки реанимировать рефлексологические подходы к ребёнку выглядели бы наивными. Но нельзя забывать, что рефлексологи одними из первых, вслед за И. М. Сеченовым и В. М. Бехтеревым, пытались связать психическую деятельность с физиологией высшей нервной деятельности, исследовать активность ребёнка. Они создали тонкую и сложную методику наблюдения за поведением детей в разных ситуациях.

Особый интерес представляет работа В. М. Бехтерева «Первоначальная эволюция детского рисунка в объективном изучении». Изучая характер изобразительной деятельности у детей 3– 4 лет, он делал вывод, что ребёнок очень рано проявляет стремление к изображению (рисует то, что видит в окружающем мире), поэтому для первоначальной оценки творчества ребёнка необходимо выяснить условия, в которых он находится. Он признавал необходимость обучения детей технике рисования; разумное подражание взрослым, по его мнению, не может мешать ни своеобразию, ни проявлению индивидуальности ребёнка [7].

Фундаментальные работы П. П. Блонского, Л.С. Выготского и других учёных внесли большой вклад в развитие педологии.

В соответствии с выработанной в дискуссии установкой о важности решения практических проблем, об оказании педологами помощи школе, учителю, воспитателю П. П. Блонский между 1932 и 1936 годами создал ряд прикладных работ в помощь практикам. В них рассматриваются актуальные проблемы, которые были камнем преткновения для массовой школы в 30-е годы ХХ века. Написанные П.П. Блонским статьи посвящены изучению возрастных и индивидуальных особенностей детей, их психологии и физиологии, мотивов, потребностей, интересов.

П.П. Блонский определил педологию как науку о возрастном развитии ребёнка в условиях определенной социально- исторической среды. Формулируя так предмет педологии, П.П. Блонский как бы снял проблему антропологического синтеза знаний о человеке вообще. Главное для него – целостное представление о ребёнке [1].

В качестве важнейших проблем педологии учёный называл физиологические, психические, социальные характеристики ребёнка определённого возраста, живущего в экономической, культурной, бытовой среде города или деревни. В своих работах он объяснял и описывал деятельность ребёнка в процессе учения, игры, труда, общения, характеризовал развитие высших психических функций на той или иной стадии его роста и развития. Главными категориями педологии П.П. Блонский называл развитие, рост, интуицию, характер, среду, активность, педологический и хронологический возраст ребёнка. На этой основе он создавал практические рекомендации.

Л.С. Выготский в 1932–1934 годах продолжал подчёркивать значение педологической науки, целостно изучающей ребёнка. Именно в этом он видел ценность педологии, её несводимость к другим дисциплинам. «Педология, – писал он, – наука о ребёнке; предмет ее изучения – ребёнок» [16]. Принципиально по-новому ставил учёный проблему развития личности ребёнка, его высших психических функций. «Источник развития личности, – утверждал Л. С. Выготский, – лежит не в генетическом механизме, не в функционировании желёз внутренней секреции, а вовне, в системе межличностных отношений. Всякая психическая функция сначала была внешней. Она была социальной раньше, чем стала внутренней, собственно психической функцией» [16]. Разработанные Л.С. Выготским представления принципиально отличались от «теории двух факторов», которая лежала в основе всех традиционных педологических концепций.

Среда для Л. С. Выготского – это концентрация человеческой культуры. В ней отложились и материализовались человеческие способности, психические процессы определённого уровня организации. Она складывалась исторически. Ребёнок овладевает запечатлёнными в социальной среде достижениями культуры, в результате у него развиваются способности [16].

Всякий новый шаг в развитии личности определяется предшествующим шагом, тем, что уже сложилось на более ранней стадии. Развитие – процесс, связанный с предыдущим и настоящим. Сущность всякого кризиса – переоценка потребностей, мотивов, ценностей, когда возникают новые побуждения, новые мотивы.

Педологи исследовали проблему об одарённых детях и их воспитании, рассуждали о возможностях создания максимально благоприятных условий для развития талантов. П.П. Блонский, Е.А. Аркин, С.Т. Шацкий считали необходимым индивидуализировать учебно-воспитательный процесс для одарённых детей. С. Т. Шацкому удалось даже в Московской консерватории создать школу для детей с ярко выраженными музыкальными способностями.

В 60–70-е годы ХХ века в педагогике поднимаются проблемы, которые были запрещены со времен постановления о педологии. Начинают изучаться причины возникновения трудностей в поведении ребёнка, которые лежат в его наследственно- и природно- обусловленных качествах. Всё больше внимания уделяется факторам социальным, влияющим на процесс социализации индивида. В центре педагогического процесса всё чаще оказывалась личность ребёнка во всём многообразии её потребностей, мотивов, интересов. Учёные-педагоги Л.И. Новикова и А.Т. Куракин утверждали, что не сам по себе коллектив и предъявляемые им требования должны находиться в центре педагогического процесса, что коллектив интереснее и ценнее как арена самовыражения и развития личности. В этой трактовке проблемы была и новация для своего времени, и обращение к традиции, разрушенной в 30-е годы ХХ века.

Затрагивая различные вопросы анатомии, физиологии, психики, общественной жизни, В.М. Бехтерев закономерно выходит на проблему психического здоровья будущих поколений [8].

К особенно актуальным проблемам охраны психического здоровья детей, рассмотренным в работах В. М. Бехтерева, относятся комплексный характер постановки проблемы охраны психического здоровья личности ребенка, целостный подход к его личности и поведению, роль детского возраста в становлении психического здоровья и формировании здорового образа жизни, пагубное воздействие употребления алкоголя и других наркотических веществ, причины суицида среди психически здоровых детей, условия его предотвращения, роль трудовой деятельности в сохранении психического здоровья взрослых и детей. В. М. Бехтерев обсуждает проблемы роли воспитания и образования как важнейших факторов формирования здоровой, гармоничной личности, влияния экстремальных ситуаций в обществе на здоровье взрослого и детского населения страны. В разные периоды своей деятельности учёный неоднократно возвращался к разработке вышеуказанных проблем.

Важным фактором психического здоровья В. М. Бехтерев считал активную общественную деятельность личности, считая её неотъемлемым условием здоровья всей нации. Особенно актуально это звучит в аспекте воспитания таких качеств, как ответственность за своё психическое и физическое здоровье, ответственность за здоровье всего общества.

Можно выделить несколько направлений в исследованиях и деятельности В. М. Бехтерева и его сотрудников в плане сохранения психического здоровья ребёнка и взрослого: 1) профилактика и восстановление психического здоровья детей и взрослых во взаимосвязи с различными факторами, влияющими на него; 2) профилактика и лечение алкоголизма и наркотизации как взрослого, так и детского населения России; 3) «экологичность» различных видов деятельности, в том числе трудовой деятельности родителей, детей; 4) сохранение психического здоровья людей различных возрастных групп, в том числе и детей дошкольного возраста, подростков; 5) охрана материнства; 6) использование различных методов и средств оздоровления и профилактики психического и физического здоровья.

Изучая вред алкоголизации и наркотизации населения для психического здоровья, В. М. Бехтерев дал глубокий анализ социальных причин этого явления. Рассматривая алкоголизм как болезнь, он разработал систему работы с людьми, больными алкоголизмом, которая реализовывалась в ряде учреждений, в том числе в Экспериментально-клиническом институте по изучению алкоголизма на базе Психоневрологического института. Этот подход во многом определил меры медицинского и социального характера, которые выдвигал В. М. Бехтерев для борьбы с алкоголизмом в России. Он ярко продемонстрировал пагубность рассматриваемого заболевания для психического здоровья будущих поколений, растущего организма.

В.М. Бехтерев настаивал на разработке научной теории и организации практической роботы по охране психического здоровья россиян в масштабах страны, на подготовке и повышении квалификации врачей, на организации специальных клиник и принятии государственных мер по ограничению продажи алкоголя, заботясь о повышении культурного уровня народа.

В комплексе методов лечения алкоголизма В.М. Бехтеревым были предложены различные виды психотерапии: гипноз, убеждение, внушение, «самоутверждение» и другие, опыт применения которых используется в современной практике терапии. В психолого-педагогических трудах В.М. Бехтерева находится психологическое обоснование и анализ возможностей использования в целях формирования здорового образа жизни таких методов воспитания, как убеждение, внушение, пример и подражание, поощрение и неодобрение.

Ценность психолого-педагогических трудов В.М. Бехтерева заключается и в том, что он сводит воедино все гуманистические идеи и принципы воспитания: любовь к ребёнку, уважение его прав и достоинств, понимание и учёт его потребностей, развитие способностей, самодеятельности, приучение к труду, воспитание воли, полноценную социализацию, развитое чувство долга и гражданской ответственности, потребность помочь другим, богато развитую эмоциональную сферу и т. д., продемонстрировав их значение в формировании здоровой личности ребёнка.

Сегодня вновь востребованы знания научной школы, возглавляемой лидерами такого масштаба, какими были В.М. Бехтерев, М.Я. Басов, П.П. Блонский, Л.С. Выготский. Сегодня в нашей стране снова усиливается интерес к целостному изучению личности ребёнка. Создан Институт мозга. Генетика, психология, педагогика, этнография, философия, социология, физиология накопили ценный материал, синтез которого создаёт предпосылки для формирования принципиально новой комплексной, системной и интегрированной науки по развитию творческой и рефлексивной личности.

В память о выдающемся отечественном учёном в Глазовском государственном педагогическом институте необходимо создать психопедологическую лабораторию имени В. М. Бехтерева.

P. S.

Страждущий мальчик [18]

из новой книги «Доктор Мозг: психология психологов»

В одном из Санкт-Петербургских музеев хранится уникальная скульптурная композиция: бюст гениального человека, соединённый с головой страдающего мальчика-меланхолика. Бюст гения вылепил скульптор, а голову мальчика – сам этот гений во время позирования. В чертах лица мальчика и гения можно уловить сходство.

Кто был этот гений? ..

.В 1927 году, когда поезд жизни на полном ходу приближался к внезапной остановке – жить осталось всего ничего, но сознанию это было неведомо, только всеведущая душевная глубина не могла не дать знака, – позировал академик Бехтерев скульптору Блоху и, чтобы не заснуть, попросил дать ему глину: что-нибудь тоже полепить. И пока ваятель работал над бюстом Великого Доктора, из-под рук натуры возникла голова мальчика со страдальчески-меланхолическим выражением лица.

 – О, талантливо! – воскликнул Блох, окончив сеанс.

 – Занимались скульптурой, учились?

– В первый раз в жизни взял в руки кусок глины. – Трудно поверить. У вас глаз и рука художника. Прекрасная головка, лицо живое. А кто это?

 – Определенно никто, просто пластическое изображение меланхолического состояния. Страждущий мальчик.

 – Странно... Чем-то напоминает вас, не находите?

 – Н-не нахожу. Вам, впрочем, видней.

 – Вам, Владимир Михайлович, лучше, чем кому-либо, известно, что художник всегда, хочет того или нет, придаёт своим персонажам какие-то собственные черты, некие склонности, воспоминания или переживания, даже скрытые от него самого. Так ли, эдак ли, но пробирается, пролезает в свои творения, как Лев Толстой в каждого из своих героев.

 – Или, по Библии, как Бог в человека...

 – И получается галерея автопортретов собственной души.

 – Да, объективацией это именуется. Но тогда, стало быть, и вы под видом меня изобразили себя? Ага, вот – левое ухо совершенно такое, как ваше.

 – Неужели? Сейчас в зеркало гляну... И правда. Уели! – засмеялся Блох.

 – Знаете что? Когда вам надоедят ваши бесконечные пациенты, приходите ко мне в мастерскую, будем работать вместе.

 – Давно надоели, так что хоть завтра, – развил шутку Бехтерев.

 – Завтра – прекрасно! Начало положено: эти две головы мы соединим навсегда.

Прилепить голову Страждущего Мальчика к бюсту Доктора было делом нескольких минут. Так появилась эта единственная в мире двухголовая скульптура, одну из голов которой изваял тот, кого изображает другая голова.

Факт малоизвестный – либо замалчиваемый, либо упоминаемый, но как-то стыдливо заминаемый: Бехтерев, величайший российский исследователь-человековед, сильнейший врачеватель мозга и души начал свой путь в науку и медицину с больничной койки, с собственной душевной болезни. (Один из весьма немногих, если не единственный из биографов Бехтерева, открыто помянувший его юношеский психический срыв, – Игорь Губерман, автор прекрасной книги «Бехтерев: страницы жизни», 1977.)

Сам Владимир Михайлович вспоминал о пережитом неохотно – так, ничего особенного, результат переутомления. В автобиографии написал:19 В конце 1873 года я заболел тяжелой неврастенией и был помещён в клинику профессора Балинского, но вскоре оправился.

Рассказал, что поступил учиться на первый курс, но обнаружил, что учиться не может, на лекциях и занятиях ничего не воспринимает, внимание и память отказывают, в голове туман, не может сосредоточиться, мысли путаются.

В беседе оказывается способным понемногу разговориться. Высказывает идеи о собственном ничтожестве и никчемности, о том, что не оправдал надежд любимой матери и родных, что недостоин ни учебы в таком заведении, ни жизни вообще. Признался, что готов был бы без сожаления и без страха перед загробным возмездием покинуть этот мир, чтобы долее бессмысленно не мучиться, но совершить самоубийство не позволяет сознание, что такой его поступок причинит горе матери и брату.

На вопрос, понимает ли, что болен, отвечает утвердительно; говорит, что хотел бы выздороветь, но веры в выздоровление не имеет и смысла в своем пребывании в лечебнице для душевнобольных не видит. Предварительный диагноз: глубокая меланхолия, сопряженная с крайней степенью нервного истощения.

Переутомление, психическое перенапряжение было, да. Авральные вступительные экзамены в Санкт-Петербургскую Медико-хирургическую академию (МХА), ночами читал и читал... Перед самым началом экзаменов вдруг отказали в допуске по формальному признаку: еще не достиг семнадцати; потом смилостивились, в порядке исключения допустили – и сдал все отлично, способным себя показал! – но какой был стресс. И сразу опять большие умственные нагрузки. Непривычность столичной жизни в отрыве от милого провинциального вятского дома, от мамы (отца потерял рано). Ютился за копейки в съёмном углу, питался впроголодь, как попало...

Сегодня «неврастения» отдельной самостоятельной болезнью уже практически не признаётся, миф её сдулся; упоминают лишь изредка о «неврастеническом синдроме» – наборе симптомов, могущих возникать и в результате переутомления, и после травм, и при самых-самых разных болезнях.

 Состояние же, пережитое юным Володей Бехтеревым, в наши дни назвали бы другим многообъемлющим мифо-словом: депрессией. Психиатр уточнил бы: тяжелой депрессией с суицидальной опасностью. (Самоубийства школьников и студентов – одна из проблем, особо интересовавших Бехтерева впоследствии.)

 Из главы «Ладо: симфония человекознания»

Свою автобиографию Бехтерев написал в 1927 году, за несколько месяцев до ухода из жизни. Писал для раннесоветской широкой публики – попросили издатели популярной серии «Автобиографии ученых».

Будущий богатырь мозговедения появился на свет в Сорали, недалеко от Елабуги, в автобиографии он пишет: «…Мое раннее детство протекло в условиях сельской жизни наиболее глухих мест вятской губернии, например, в полурусском, полу- вотятском селе Унинском, Глазовского уезда, частью в небольшом, не менее, пожалуй, захолустном городе Глазове, частью в самом городе Вятке…».

«В летнее время вотяки не живут в своих избах, а переселяются в чум (куали): это холодное строение без потолка, пол в нём заменяет земля; по стенам нары и лавки. Посередине чума всегда курится костер; над ним на деревянном крючке подвешен котелок… Свет проникает в чум через дверь и особое отверстие в крыше над костром, которое вместе с тем служит и для пропуска дыма. В этом чуме, особенно во время сильного ветра, дым так сгущается, что в нем можно просто задохнуться. Между тем вотская семья спокойно располагается вокруг костра, как будто дым доставляет ей наслаждение. Чум для вотяка-язычника служит также и священным местом: в нём приносятся домашние жертвы и совершаются моления, поэтому вотяк-язычник из боязни осквернения неохотно пускает в свой чум русского».

 Из этнографического очерка В. М. Бехтерева «Вотяки. Их история и современное состояние» (Вестник Европы. СПб., 1880. № 8) [2].

Ладо, Вожо, Кичивачи…

Сердечное слово три зимы греет.                                                                           Удмуртская пословица

…Под открытым небом, на поленнице возле чума, напевая что-то потихоньку, играла с тряпичной куклой огненно-рыжая, с очень белым личиком, скуластенькая, чуть раскосая голубоглазая девочка лет семи-восьми, в затейливо вышитой рубашке до пят. Старшие ушли в поле, а её оставили присматривать за костром. Давно уж ровесник Володя ее заприметил – рядом жили, на разных сторонах одной-единственной сельской улочки. Понравилась, познакомиться хотелось, да всё робел – и вот, наконец, решился. Подошёл и спросил на её языке (уже знал кое-какие слова и фразы):

 – Нимыд кызьы? – Тебя как зовут?

– Нимы-нимыш, пыды-падыш. – Что-то типа: зовут зовуткой, а кличут уткой. Не понял отговорку, переспросил:

– Мар? – Что? – Мар-куар, куака кар, кардэ лушкай, котьмар кар.

 – Что- что, воронье гнездо, украл я гнездо, делай хоть что.

Не понял и эту пустоговорку. Решил сам представиться:

– Меня звать Володя. По-взрослому Владимир.

 – Лывдымыр… Вылодья… Влыадо… Ладо…

 – Ну, пускай Ладо. (Он вспомнит эту музыкальную вариацию своего имени на закате лет – так и будет себя называть в письмах к возлюбленной, которая ко времени, о котором сейчас речь, ещё не успела родиться). А как тебя зовут?

Ладо-Володя знал, что сородичи девочки по-русски понимают и говорить могут, хоть и неправильно и немного смешно. Некоторые даже в православную церковь молиться ходят. И девочка тоже должна была по-русски понимать и говорить хоть чуть-чуть, ведь кругом столько русских. На её языке начал разговор, чтобы понравиться, а вышел конфуз.

 – Мой нельзя звать. Твоя гостя, песня не пел, вожо приды. Гостя песня петь, моя песня петь, вожо пугала. Твоя песня петь, моя петь, вожо уйды-уйды.

Тут же вспомнил: поют они, то и дело поют эти люди. Работают – поют, отдыхают – поют, лошадь запрягают – поют, на лошадь садятся – поют, с лошади слезают, распрягают – поют. В дом входят – поют одно, выходят – поют другое. Гостей встречают – поют, гость тоже должен, входя в дом, что-то спеть... «Вотяк импровизирует свою песню из окружающего его мира. Если он видит зайца, то поёт: бежит заяц, заяц убежал; если переезжает через ручей, то поёт: ручеёк течёт, ой, ручеёк бежит. Если же не видит перед глазами достойный предмет, то воспевает прошлое: где он был, что делал, куда идет теперь…» (Из того же очерка).

 – А почему нельзя узнать, как тебя зовут? Вожо – кто это? Девочка объяснила на полурусском, полусвоём: это такие маленькие, с пол аршина, лохматенькие, вертлявенькие, с хвостиками и рожками, разноцветные, больше чёрненьких, но и беленькие бывают, эти самые злые, а жёлтые и голубые самые добрые. Если домашние, то ничего, своих знают, привыкли. В бане живут, за печкой, под полом, на сеновале прячутся. В воде, в речке их много, речные – самые озорные, хитрые и опасные, караулят купальщиков. У всякого человека свои вожо, целая куча, одни помогают, другие пакостят, ножки подставляют, могут и бревном по голове угостить. Если чужой в дом идёт, за ним вожо его гурьбой, нельзя чужих вожо впускать в дом – такое могут устроить, мало не покажется. Чужим вожо имя своё нельзя от- крывать: имя – дверь в дом, где душа живёт, повредить и украсть душу могут…

 – Понял: нечистиков, окаяшек боишься, отогнать песней хочешь. Это для вас молитва, так?.. А потом бог ваш разрешит тебе со мной познакомиться?.. Ладно, спою «Боже, царя храни»…

 Спел, как умел, срывающимся дискантом, не очень-то в тон.

 – Теперь ты давай. Она спела своё что-то, непонятное, но красивое, как её волосы и глаза:

 – Ой дой дио, ай дай дьо, элэвы дио, ой дай дой…

А потом улыбнулась застенчиво, приоткрыв нежную неровность только что смененных зубов, и сказала тихо:

 – Монэ Кичивачи шуо. – Меня Ласточкой зовут.

 Не знал Ладо, что кичивачи означает «ласточка» (удмурты тех времен еще частенько носили древние тотемные имена птиц и зверей), но почему-то сразу, без перевода понял. Может быть, потому что слово очень уж выразительное, поэтичное, звукописное – кичивачи! – щебечущий посвист лёгкой летуньи, непостижимые зигзаги ее крылатости…

Но интересно! – Володя узнал потом, что слово вожо, общее для всех мелких земных духов, всех этих демонят, чертенят, бесенят, водянчиков, домовят и прочая, – служит удмуртам ещё и одним из многих обозначений всё той же ласточки. У этой птички небесной в их языке с добрый десяток разных названий…

Самоубийство: странная география

Сам себе вотяк

 – Такая инакость человеческая в такой плотной соседской близости. Как  это, должно быть, много значило для любознательного и памятливого мальчишки.

 – Притом спозаранку влюбчивого, как часто бывает у одарённых детей… Важное влияние детских лет – тихое, почти не замеченное биографами, но глубокое, сказавшееся на целой жизни: общение с людьми иного облика, иного умственно- душевного склада, иной культуры, истории и судьбы.

Очень рано выявилось у Володи то, что его великий современник и коллега Алексей Ухтомский впоследствии называл доминантой на Другого, а Достоевский ещё раньше счёл отличительной особенностью русского человека – «всемирной отзывчивостью». Интерес к другому, к иному, часто оказывающийся сильнее интереса к себе, к своему. Интерес не просто любопытствующий, но сердечный, сочувственный, симпатический (хотя у кого-то иной раз и завистливый, недобрый, подозревающий…). Интерес-противовес – происходящий, быть может, и от привычного притеснения власть предержащими: обделенному любая иная жизнь интересней, чем собственная, постылая.

«Нет в Российском государстве ни одного народа, могущего с ними сравниться в трудолюбии», – восхищенно писал об удмуртах путешественник по российским провинциям XVIII века капитан Николай Рычков. Лесные умельцы, искусные охотники и рыбаки, превосходно освоили и равнинное земледелие, со скудноватых прикамских почв собирали отменные урожаи. Другие наблюдатели, как и Бехтерев, отмечали, что это народ-импровизатор, стихийно-творческий, музыкальный. Сообщали, что люди эти миролюбивы, доброжелательны, гостеприимны и веселы, хотя при этом весьма суеверны, обидчивы и ранимы до крайности. Стеснительны до робости, сдержанны до замкнутости, бережливы до скупости, настойчивы до упрямства, терпеливы до самоистязания и легко могут впадать в тоску… «Удмурт терпеть родился» – это они о себе.

Заметная особенность: самый большой в мире процент рыжих – выше даже, чем у ирландцев. Рыжие сами лучатся солнечно, а на солнце не загорают, лишь обгорают; раны медленней заживают, душевные тоже…

Вот и ещё особенность: склонность к самоубийствам. Связь с рыжестью научно не прослежена, но есть общий факт, таинственное и печальное свидетельство древней родовой общности – повышенный уровень самоубийств не только среди удмуртов, но и среди многих других народов финно-угорской группы, на протяжении веков изолированных друг от друга, давно живущих очень по-разному.

 – Вы писали, что занимались проблемой самоубийств…

 – Да, участвовал в создании и работе первой в России (тогда СССР) научной лаборатории по изучению причин и профилактике самоубийств. Предмет отдельного повествования; сейчас скажу лишь, что в нашем пользовании была и открытая мировая статистика самоубийств, и кое-что из закрытой советской. Обратило на себя внимание странное распределение пиковых показателей суицидов в Европе и среди народов СССР. В Европе наибольшая частота самоубийств в течение многих десятилетий была в цивилизованной благополучной Финляндии и не такой уж неблагополучной даже в период коммунистической диктатуры Венгрии – там показатель долго был самым высоким в мире.

 – Много ли общего между двумя этими странами и их народами?

 – Вряд ли больше, чем, например, между немцами и англичанами или турками и казахами. Самое общее – языки да фольклор, старинные мифы и сказки – свидетельства давнего племенного родства. И в других странах, где автономно живут потомки древних угрофиннов, именно среди них частота самоубийств самая высокая – в Сербии, например (область Войводино), в Швеции – там много финнов и финно-шведских метисов, и статистика самоубийств держится на высоких цифрах. Даже в блаженной Австралии, где, казалось бы, жить да жить, перебравшиеся туда этнические угрофинны держат рекорды по статистике суицидов.

 – А в нашей стране?

– Та же картина. В бывшем СССР особо высокая частота самоубийств была в Эстонии, остаётся повышенной по сравнению со средним европейским уровнем и сейчас. Очень высокая – среди российских марийцев и сверхвысокая, более чем в три раза, чем в среднем в России, – среди удмуртов.

– Но почему? Что за роковая расположенность?

 – Если исключить какие-то недоступные разуму мистические причины, тайна, скорее всего, прячется на уровне генов – наследственной биохимии мозга. Но это пока не выяснено. Как бы то ни было, твёрдо знаю из врачебно-психологической практики и из личного опыта (сам – носитель предрасположенности), что наследственная склонность к самоубийству есть лишь повышенная вероятность, – но ни в коей мере не роковая неизбежность. Самоубийство – это решение, выбор: «быть иль не быть». При любой степени невыносимости жизни, при любой тяге её поскорее закончить последнее слово всегда за сознанием и свободной волей.

 – Как же повлияло общение с удмуртами на Бехтерева? Как проявилось в дальнейшем?

 – Записывать наблюдения о нравах, обычаях, обрядах и песнях удмуртов начал ещё Михаил Павлович, а Володя продолжил. Отправляясь в Петербург на учёбу, прихватил с собой тетрадь с заметками отца, дополненную многими собственными. Хотел опубликовать, но удалось это лишь шесть с лишним лет спустя, когда уже стал врачом и женился.

Возможно, не без влияния часто случавшихся самоубийств среди удмуртских соседей Владимир Михайлович впоследствии так напряженно интересовался этой проблемой в масшабах всей тогдашней России. И этим удмуртская струя в потоке его жизни не ограничилась.

Можно привести ещё выдержку из книги Игоря Губермана. Речь о времени, когда Бехтерев уже профессорствовал в Меди- ко-хирургической академии. Всюду вместо «вотяки, вотяцкий и т. п.» следует читать «удмурты», удмуртский».

 «В то же самое приблизительно время, что во Франции судили за измену несправедливо обвинённого офицера генерального штаба Дрейфуса, и весь мир раскалывался в шумных спорах, в России совершалась – куда тише – столь же неправедная расправа. По обвинению в принесении ритуальной человеческой жертвы предали суду десятерых неграмотных вотяков из села Старый Мултан и семерых из них осудили.

Как водится, нашёлся ученый эксперт, профессор, подтвердивший на суде, что у вотяков встречаются человеческие жертвы (после выяснилось, что основа его уверенности – из народных (…) сказок), и обвинение состоялось. Его не утвердили верховные юридические инстанции, ибо слишком уж велики были огрехи следствия (подозреваемых истязали, вымогая признание) и самого судебного процесса, на котором и не пахло беспристрастным объективным правосудием. Однако уже задетая честь мундира заставила вторичный суд снова вынести обвинительный.

В дело вмешались два провинциальных журналиста, вызвав себе на помощь известного заступника всех невинно страдающих – Короленко, и гласность помогла справедливости восторжествовать. Невинно обвинённые, измученные следствием и заключением, запуганные насмерть, семеро вотяков были, наконец, оправданы и освобождены, а со всего вотяцкого народа навсегда было снято лживое подозрение в каннибализме.

В то время в России повсюду обсуждались подробности кровавого и загадочного мултанского якобы жертвоприношения, и населённая вотяками часть Вятской губернии привлекала к себе пристальное внимание самых разных людей. Бехтерев читал газетные статьи и следил за подробностями дела с горестным и тяжёлым недоумением: он-то доподлинно знал, что вотяки не совершают ритуальных человекоубийств, среди них прошла вся его юность, он прекрасно знал их обычаи и быт. Он бы сам с готовностью вмешался, но уже появились специалисты- этнографы, и Короленко уже ссылался на их авторитетные опровержения, звучащие, как один, в оправдание ложно обвиняемых вотяков.

И вот как раз в разгар этого дела – всюду о нём читали и обсуждали не без горячности – остановился в коридоре академии около группки из пяти-шести немолодых профессоров. Один спросил приветливо:

 – Владимир Михайлович, мы вот с коллегами только что о вашей статье говорили, книгу «Вотяки» это вы ведь выпустили, да?

 Давно уже была напечатана в «Вестнике Европы», а потом и отдельной книжкой вышла юношеская гордость его – собрание материалов о вотяках. Подтвердил охотно.

 – Вот мы и рассуждаем стоим, – продолжал профессор, – сами-то вы, Владимир Михайлович, не из вотяков ли будете?

Ответил со всем уважением, пристально на старшего коллегу глядя: – Я вообще-то коренной русский по всем линиям. Но пока идёт мултанское дело, я, безусловно, вотяк, это вы очень правильно изволили заметить. В такой ведь ситуации каждый порядочный человек – вотяк, не правда ли?

И ушёл, попрощавшись вежливо. Очень злился недолгое время… но однажды обнаружил вдруг, что вопрос тот – именно вопрос, а не самое дело – удивительную психологическую прививку ему сделал».

Гений-троечник и гений-двоечник в одной школе …

Со смертью отца началась для нас жизнь, крайне тяжёлая… Мать и мы трое остались почти без всяких средств к существованию, кроме небольшого двухэтажного дома с небольшим флигельком, в котором вся семья и ютилась. Скудный до- ход в виде ежемесячной платы с жильцов, что-то в общей сложности около двадцати рублей в месяц, – вот и всё, что могло быть ресурсами к предстоящей жизни. К счастью, мать, будучи женщиной образованной по своему времени, поставила себе целью жизни – дать своим детям образование…

 Губерман о Марии Павловне, матери Володи:

«Ей было менее сорока – вдове с тремя сыновьями, и всю оставшуюся жизнь она посвятила им. Ни одного не забрала из гимназии, только стала сдавать внаймы первый этаж дома, а хлеб ради дешевизны покупать у городских нищих. Дети вспоминали потом, как все трое, с нетерпением дождавшись, когда мешок бывал уже взвешен, кидались к куче ржаных ломтей, ища между ними горбушку пшеничного, обрезок пирога, ватрушку или сочную шанежку».

 Любимым занятием в гимназические времена стало… чтение книг по естествоведению и наукам, над которыми я просиживал ночи. Большую службу в этом отношении мне сослужила вятская публичная библиотека, богато снабженная в числе других и книгами естественнонаучного содержания. Полагаю, что не было сколько-нибудь известно популярной книги по естествознанию в каталоге библиотеки, которая бы не побывала в моих руках и не была более или менее основательно проштудирована с соответствующими выписками.

Нашумевшая в то время теория Дарвина была предметом самого внимательного изучения с моей стороны. На беду, как-то в четвёртом классе гимназии была задана тема «Человек – царь природы». И я решил, что такая тема очень подходит к изложению моих познаний в части, относящейся к дарвинской теории.

Набравшись смелости, я постарался развить эту теорию в применении к заданию. Посидев несколько вечеров, написав и исправив написанное, я перебелил и подал довольно солидную тетрадь нашему учителю словесности. В классе на моём сочинении он особенно остановился, не в пример прочим, и стал развивать мысли, что теория Дарвина подвергается сомнению, что она не доказана и неверна, и после этого назидания, которое я должен был выслушивать стоя, по крайней мере, с 1/4 часа, передал мне моё сочинение с баллом 3 с двумя минусами.

Вот так награда за любознательность и творческое рвение! – трояк с вожжами, как называли двухминусовую тройку в моей школе, унизительнейшая из отметок. Уж лучше молодецкая двойка, лихая пара…

 В захудалой этой гимназии хорошо учиться могли только маленькие молчалины. И не знал Володя, что рядом, в соседнем классе, ещё пуще него страдает за партой его ровесник и сотоварищ по мозговым излишкам, другой неопознанный и самоневедающий гений: Костя Циолковский. Судьба потом их сведёт, уже зрелых, одного на вершине успеха, другого в низине бедственных унижений, через посредство ещё одного гения с горестной судьбой.

Вот он, Костик – неуклюжий, одутловатый, замкнутый мальчик с ослабленным слухом (рано перенёс тяжелую скарлатину). С первого класса его нещадно наказывали за плохое поведение, сажали в карцер, ставили двойки, во втором классе оставили на второй год, а из третьего выгнали с характеристикой «годен только для технического училища», для гимназиста равносильной диагнозу «дебил». Дальше у Костика было только самообразование, Володя же кое-как домучился до троечного аттестата, в котором скромно приютились лишь две четверки (по физике и Закону Божьему).

 Наконец, я дотянул до 7 класса, к концу которого нас застала толстовская реформа с прибавлением 8 класса, со сдачей экзаменов на аттестат зрелости. Эта реформа нас всех буквально огорошила. Но выручил случай. Тогдашняя медико- хирургическая академия объявила о приёме на прежних основаниях. Вести об этом в Вятке до нас, гимназистов, дошли очень поздно. Узнав об этом случайно от заинтересованных в этом троих товарищей, я решил поехать за счастьем вместе с ними…

 Здесь повесть наша смыкается со своим запевом: как мы знаем уже, в академию гимназист Бехтерев через спотык поступил и вскоре… был помещён в клинику профессора Балинского.

 Список литературы

1. Блонский, П. П. Педология / П. П. Блонский. – М., 1934.

2. Бехтерев, В.М. Вотяки. Их история и современное состоя- ние / В. М. Бехтерев // Вестник Европы. – СПб., 1880. – № 8.

3. Бехтерев, В. М. Мозг и его деятельность / В. М. Бехтерев. – М.; Л., 1928.

4. Бехтерев, В. М. Объективная психология / В. М. Бехтерев. – СПБ., 1907–1910. – Вып. 1–2.

5. Бехтерев, В. М. Общие основы рефлексологии человека / В. М. Бехтерев. – М.; Л., 1928.

 6. Бехтерев, В. М. Объективное исследование детской психики / В. М. Бехтерев. – СПб., 1909. – 18 с.

7. Бехтерев, В. М. Первоначальная эволюция детского рисунка в объективном изучении / В. М. Бехтерев. – СПб., 1910. – 50 с.

 8. Бехтерев, В. М. Охрана детского здоровья (к вопросу о вос- питании детей дошкольного возраста) / В. М. Бехтерев. – СПб., 1911. – 24 с. – (Сер. «Народное здравие»).

9. Бехтерев, В. М. Значение музыки в эстетическом воспита- нии ребѐнка с первых дней его детства / В. М. Бехтерев // Вестник воспитания. – 1915. – № 6. – С. 47–57.

10. Бехтерев, В. М. Об индивидуальном развитии нервно- психической сферы по данным объективной психологии / В. М. Бехтерев. – СПб.: Тип. П. П.Сойкина, 1910. – 16 с.

11. Бехтерев, В. М. О развитии нервно-психической деятельно- сти в течение первого полугодия жизни ребѐнка / В. М. Бехтерев. – СПб., 1912. – 48 с.30

12. Бехтерев, В. М. Вопросы воспитания в возрасте первого детства (в связи с постановкою его в Педологическом институте) / В. М. Бехтерев. – СПб., 1909. – 39 с.

13. Бехтерев, В. М. Вопросы общественного воспитания / В. М. Бехтерев. – М., 1910. – С. 41.

14. Бехтерев, В. М. О социально-трудовом воспитании: доклад на Съезде по экспериментальной педагогике 23 мая 1917 г. / В. М. Бехтерев. – Пг., 1917. – 16 с.

15. Мунипов, В. М. В. М. Бехтерев – родоначальник комплексного изучения человека / В. М. Мунипов // Вопросы психологии. – 2007. – № 5. – С. 110–126.

 16. Фрадкин, Ф. А. Педология: мифы и действительность / Ф. А. Фрадкин. М., 1991.

17. Философская энциклопедия. – М., 1960. – Т. 1. 18. file://localhost/D:/Бехтерев/Страждущий мальчик.mht.

Зорин Сергей Степанович РОЛЬ В.М. БЕХТЕРЕВА В РАЗВИТИИ ПСИХОПЕДОЛОГИИ В РОССИИ // . – . – № ;
URL: pedagogichesky.csrae.ru/ru/0-9 (дата обращения: 07.06.2025).

Сегодня: 389 | За неделю: 389 | Всего: 389

Комментарии (1)